Окей, уголь! Антироссийские санкции: депрессия и миллиардные потери для угольщиков и РЖД или триггер инфраструктурного развития?

Уголь снова на «первых полосах газет» и снова в критической ситуации. Напомним, ранее ещё вице-губернатор Кузбасса Андрей Панов жаловался на крайне неудовлетворительную организацию работ по перевозке местного угля, заявляя, что отсутствие оперативного решения вопроса может повлечь за собой срыв исполнения контрактных обязательств, потерю доходов и даже «полную утрату рынков сбыта».

Тогда РЖД обоснованно ссылались на высокую заболеваемость работников локомотивных бригад «омикроном».

Ну а после 24 февраля и начала специальной военной операции на территории Украины северо-западный рынок сбыта «утратился» сам — разрыв торговых отношений с Европой (и не только) сыграл свою роль.

Похищение Европы (и немножко Азии)

Пятый пакет антироссийских санкций ввёл запрет на импорт российского угля в страны Евросоюза. Уже с момента публикации нельзя заключать новые контракты, а срок действующих договоров продлён на 120 дней — до начала августа 2022 года. Причём ограничения распространяются на страну происхождения угля, то есть «серые» схемы с экспортом через третьи страны или «перемешиванием» с углём неподсанкционных производителей не пройдёт.

Таким образом, российские угольные компании могут потерять до 8 млрд евро в год. В качестве замены европейцы могут рассматривать угольщиков из стран Нового Света и Южной Африки, а вот российским компаниям придётся осваивать более длинные азиатские маршруты. Впрочем, и для одних, и для других цена ощутимо вырастет.

При этом уже сейчас, спустя три недели после введения эмбарго, экспорт российского угля сократился более чем на 20%, а с начала года снижение составило 9%. Причём речь идёт не только о Европе.

«Эмбарго на российский уголь, о котором объявили Евросоюз и Япония, не могут не привести к потерям для отрасли. Доля Японии в физическом экспорте энергетического и бурого угля из России в 2021 году составила 10% (18,9 млн тонн из 191,4 млн тонн), а в экспорте коксующегося угля, использующегося в металлургии, — 9% (2,9 млн тонн из 31,8 млн тонн).

Что касается Европы, то здесь стоит учитывать также поставки в Великобританию и Норвегию.

Это страны, которые не входят в состав ЕС, но которые, с высокой вероятностью, присоединятся к экспортным ограничениям. Всего на долю этих 29 государств в 2021 году пришлось 25% экспорта энергетического и бурого угля (47,2 млн тонн) и 11% экспорта коксующегося угля (3,4 млн тонн).

Тем самым, в зоне риска находится более трети экспорта энергетического угля и 20% экспорта коксующегося», — рассказал vgudok.com эксперт Института развития технологий ТЭК Кирилл Родионов.

А что Кузбасс?

Кузбасс добывает почти 60% российского угля, однако вывезти его стало проблематично, что приводит к снижению добычи в регионе. Так, за I квартал 2022 года на Кузбассе добыли 57 млн тонн против 58 млн тонн к тому же периоду 2021-го. При этом, по данным регионального министерства угольной промышленности, за указанный период значительно сократились перевозки в западном направлении — до 23,9 млн тонн (минус 3,1 млн тонн). В то же время с января по март 2022 года на восточном направлении наблюдался прирост отгрузок на 0,6 млн тонн — 14,1 млн тонн.

А потом начался апрель, по итогам которого из Кузбасса на восток может быть не экспортируют 1 млн тонн угля. По крайней мере, такие данные приводит «РЖД-Партнёр» со ссылкой на анонимного представителя компании, занимающейся реализацией угольной продукции.

«Сегодня, несмотря на всё, что декларируют РЖД, инфраструктуры Дальнего Востока на всех не хватает. I этап развития Восточного полигона не завершён до сих пор. Произошёл отказ от методики, по которой угольщики согласовывали вывоз объёмов перевозок на Дальний Восток. Заявки не согласовывают. Угольные компании не знают, как себя вести, как планировать добычу и производство, от чего отталкиваться», — цитирует слова своего источника издание.

Анонимкам, конечно, можно и не верить, но тонкие места «спасителя» российского экспорта, aka Восточный полигон были известны уже давно. Более того, их озвучивали на самом высоком уровне. Так, на 523 заседании Совета Федерации, которое прошло 13 апреля, сенатор от Кемеровской области Алексей Синицын не был скуп на формулировки.

«Буквально несколько дней назад Евросоюз объявил о пятом пакете санкций, в который вошло эмбарго на поставку российского угля в Европу. Европа при таком раскладе рискует замёрзнуть, ну а для угольной отрасли в Российской Федерации это тоже крайне негативный фактор, особенно на фоне других негативных факторов.

Это систематическое неосвоение РЖД инвестиционных средств на развитие Восточного полигона, перенос сроков строительства Восточного полигона, раздувание инвестиционной программы и при этом объективно невысокие темпы увеличения пропускной способности, не успевающей за потребностями нашей экономики», — сказал тогда Синицын.

На самом деле, его эмоциональность можно понять: в регионе в угольной отрасли заняты 150 тысяч человек, а со смежными отраслями и членами семей это все 2 миллиона. Сокращение вывоза угля все эти люди почувствуют на себе.

Первый заместитель председателя правительства Андрей Белоусов в ответ на это выступление среди прочего не забыл напомнить о 250 млрд рублей докапитализации РЖД, часть из которых направят на Восточный полигон для «увеличения провозной способности — это 144 млн тонн, с соответствующим повышением до 169».

«Ключевым рынком сбыта для России остаётся Юго-Восточной регион Азии. По результатам 2021-го доля российского экспорта в страны данного региона существенна: в сегменте коксующегося угля — около 60%, в сегменте энергетического — 52%, бурого угля — 99%. Становится очевидным необходимость активного перераспределения грузовых потоков с запада на восток с целью возмещения выпадающих объёмов угольных компаний.

В таких условиях ускорение процессов модернизации ЖД-инфраструктуры Восточного полигона является критически важным для национальной экономики.

Рост пропускной способности железнодорожной инфраструктуры Восточного полигона (с 58 млн т в 2012 г. до 145 млн т в 2021 г.) становится недостаточным с учётом необходимости перевозок и прочих грузов», — отмечает в свою очередь заместитель директора Центра экономических исследований инфраструктурных отраслей, к.э.н. Дмитрий Агафонов. 

Превратить кризис в шанс

Ограничение на импорт российского угля со стороны ряда стран должно стать триггером структурных изменений у отечественной угольной промышленности, уверен эксперт Института развития технологий ТЭК Кирилл Родионов.

«Отрасль, так или иначе, ждёт производственный спад, однако это не означает, что регуляторам стоит думать исключительно над тем, как «тушить» пожар», — говорит наш собеседник.

Эксперт ИРТТЭК уверен, что нынешний кризис необходимо использовать для давно назревших структурных изменений. Например, развития железнодорожных мощностей, дефицит которых сдерживает бум угледобычи в Якутии.

«Правительству стоит всячески поощрять строительство частных железнодорожных веток (об одном из таких проектов мы подробно рассказывали ЗДЕСЬ — прим. ред.), которые позволили бы нарастить мощности для вывоза угля и при этом не требовали государственных вложений.

Здесь необходим не только поиск соответствующих инвесторов, но и окончательное урегулирование нормы, требующей от операторов железнодорожных сетей равного доступа к инфраструктуре для разных грузоотправителей: освобождение операторов частных веток от этого обязательства подхлестнёт ввод в строй новой инфраструктуры», — считает г-н Родионов.
     
Кроме того, необходим постепенный отказ от подземной добычи. Сегодня на шахты приходится четверть угледобычи, тогда как остальные три четверти составляет добыча на угольных разрезах. Несмотря на сокращение числа аварий в сравнении с периодом позднего СССР, подземная добыча остаётся источником риска, и прошлогодняя авария на шахте «Листвяжная» тому подтверждение. 

«Решить проблему безопасности можно за счёт поэтапного отказа от подземной добычи.

Оно [такое решение] могло бы сопровождаться выплатой компенсаций владельцам шахт.

К примеру, в виде денежных выплат в размере чистой прибыли за последние пять полных лет, за исключением кризисного 2020 года, а также помощью с трудоустройством высвобождаемых шахтёров», — отмечает эксперт.

Также, уверен Кирилл Родионов, необходимо решение проблемы угольной пыли, которая остаётся одним из ключевых экологических вызовов для отрасли:

«Помощь в развитии инфраструктуры должна быть дополнена введением жёстких обязательств по установке пылепоглощающего оборудования в российских экспортных портах. Это придаст господдержке определённый баланс».

P. S. В общем, можно сколько угодно посыпать голову пеплом в связи с обрушившимися санкциями, а можно и наконец начать что-то делать. Жаль, конечно, что для решения обозначенных в материале вопросов нужно было дождаться «жареного петуха», но, видимо, иначе в России не получается.

Больше лёгкого чтива для тяжёлых будней ищите в нашем разделе LIGHT и в Telegram-канале @Vgudok

Владимир Максимов