Военно-железнодорожный трагифарс. Как чешский кинематограф боролся с сексуальными комплексами и немцами
У неискушённого в кинематографических изысках отечественного зрителя фильм «Поезда под пристальным вниманием» 1966 года может вызвать как минимум недоумение. Даже более того. Воспитанному на пафосно-претенциозном «Освобождении», масштабно-героическом «Они сражались за Родину» или пронзительно-драматичном «Летят журавли» лента чехословацкого режиссёра Иржи Менцеля, который считается одним из столпов «новой волны» в кино ЧССР, может даже показаться кощунством.
Ну а как иначе оценить фабулу картины о Второй мировой войне и движении чешского сопротивления, в которой львиная доля экранного времени посвящена глубоко личной проблеме превращения в мужчину главного героя, помощника стрелочника на заштатной ж/д станции Милоша? Причём в самом прямом смысле этого слова: у 20-летнего юноши никак не получалось вступить в сексуальную связь с любимой девушкой. Из-за преждевременной эякуляции (такой диагноз ему постаивали врачи) Милош даже пытался наложить на себя руки, но его вовремя откачали. А героическая борьба чешских партизан с фашистскими захватчиками (сюжет разворачивается в т.н. Протекторате Богемия и Моравия, оккупированном немцами) выступает всего лишь фоном для «истории болезни» конкретно взятого железнодорожника.
Фильм Иржи Менцеля получил статуэтку «Оскара» как лучший иностранный фильм в 1968 году.
Прожжённый же зритель начала XXI века назвал бы такое кино постмодернистским или даже постироничным. Во второй половине 60-х годов прошлого века даже в советском кино проскальзывали эксперименты на тему войны. Его яркий и, пожалуй, единственный пример — «Крепкий орешек» 1967 года режиссёра Теодора Вульфовича. Снятая в непривычном для фильмов о Великой Отечественной жанре комедии-буфф лента моментально отправилась на полку, откуда была снята только в 1994 году. Но даже в постсоветскую эпоху на неё было написано свыше 300 (!) разгромных рецензий, а авторов (среди которых был и сценарист Ефим Драбкин, эмигрировавший в 1971 году в Израиль) называли «осквернителями боевых святынь».
Но с творением Иржи Менцеля произошло для советских времён, можно сказать, кинематографическое чудо. Его не только не запретили, но и выпустили на международные фестивали. Возможно, свою роль сыграла оттепель в чехословацкой общественной жизни 60-х — предвестник «пражской весны» 1968 года, которая дала возможность режиссёрам местной «новой волны» заявить о своём взгляде на войну и мир. Причём именно точку зрения Менцеля, которую он и выразил в «Поездах…», теперь считают олицетворением этого жанра.
Картина была номинирована как лучший иностранный фильм на «Золотой глобус» и на премию BAFTA. И даже получила статуэтку «Оскара» как лучший иностранный фильм, став второй лентой в истории Чехословакии, отмеченной Американской киноакадемией. Конечно, в таком решении жюри можно рассмотреть признаки политической конъюнктуры, свойственной всем творческим премиям. Церемония «Оскара» проходила в апреле 1968 года, когда Чехословакию уже вовсю захлестнула «пражская весна» с попытками её вождей трансформировать кондовую социалистическую систему. На чьей стороне были симпатии западной творческой интеллигенции, сомневаться не приходится. Самого Менцеля новость о вводе войск стран Варшавского блока в Чехословакию застала на одном из фестивалей в США. Тем не менее, он вернулся на родину, где испытал на себе все прелести «запрета на профессию».
Однако в либерализме властей по отношению, как сказали бы советские пропагандисты, к «антисоветской провокации» Менцеля есть глубокая, практически сермяжная причина. Автором сценария и одноимённой повести, которая и была экранизирована Менцелем, был Богумил Грабал, которого в Чехии считают истинно народным писателем, продолжателем литературной традиции Ярослава Гашека и Карела Чапека.
Чехов вообще и их кино в частности отличает ироничное и юморное отношение ко всему трагичному и страшному.
Поэтому в «Поездах…» так много юмора и самоиронии, ставших визитной карточкой чешской и словацкой культур. Эпизод с прадедом Милоша, иллюзионистом, пытавшимся гипнозом остановить немецкие танки, напоминает о не самых славных для чехов страницах Второй мировой войны. Как известно, фашисты не встретили никакого сопротивления во время оккупации Чехословацкой республики в марте 1939 года. Или абсурдистская интермедия со станционными печатями, которыми во время ночных эротических игрищ стрелочник Губичка покрывал филейные части юной телеграфистки. Задолго до экранизации «Опасных связей» и «Пятидесяти оттенков серого» Менцель уловил кинематографичность лёгкого БДСМ, чем наверняка поразил циничных американских киноакадемиков.
Чехов вообще и их кино в частности отличает ироничное и юморное отношение ко всему трагичному и страшному (в этой связи стоит упомянуть ещё один фильм Менцеля по роману Грабала — «Как я обслуживал английского короля» 2006 года), что роднит их с евреями, прославившимися своими анекдотами в жанре трагифарса. Но трагическая история железнодорожника Милоша и его личной войны с оккупантами — это некая метафора того, что историю делают маленькие люди, со всеми своими комплексами и условными «юношескими прыщами». Мы знаем Матросова, Гастелло, Космодемьянскую и ещё буквально десяток героев войны, распиаренных пропагандой и ставших своего рода «иконами» Великой Отечественной. Но ведь были тысячи других героев, которые ценой своей жизни приближали победу, но имена которых даже всеведущий интернет находит с трудом.
Можно попрекнуть чехов тем, что их страна во время Второй мировой легко отделалась, и сами они не испытали на себе десятой части того ужаса, который пришлось пережить народам Советского Союза. Но в том-то и дело, что у каждого народа своя война и свой мир, и пытаться одними «героическими лекалами» кроить историю и творчество было бы несправедливо.
Транспортные новости российских мегаполисов и мировых столиц ищите в нашем разделе ГОРОД и в Telegram-канале @Vgudok
Семён Карабанов